Плохо, когда в обществе нет цветовой дифференциации штанов? "Ой, как плохо", - в конце концов согласилось общество, почесав коллективное ухо. И приняло радикальные меры: выдало одним футболистам зеленые трусы, а другим - красные. И шахматистов общество не обидело в этом смысле, и еще много кого. Хотя обиженные всё-таки остались, но это совсем другая история.
Это я к чему веду? Да к слову прошлось, а для тех, кто еще не догадался, говорю без обиняков: собираюсь поговорить немножко про геральдику.
Действительно, пораскинем мозгом: как отличить дерущихся где-нибудь, например, при Гастингсе? Регулярных армий нет, нет единой формы... Кому дать по сопатке и не ошибиться командой, не забить гол, фигурально выражаясь, в свои ворота? Логика рассуждений понятна? Так вот и повелось, что рыцари маркировали свою амуницию (доспехи, оружие, щиты) семейными знаками - гербами - для наглядности и возможности отличить своих от чужих. Дальше - больше. Гербы начали жить собственной, самостоятельной жизнью. Но, преемственность на лицо: большинство гербов имеют форму щита-прародителя.
Считается, что первое изображение герба в рукописном источнике можно отнести к тысячному году. Вот, пожалуй, и дата рождения геральдики - науки о гербах. А это, действительно, наука, и точная, кстати. Деятелями этой науки являются младшие научные сотрудники - герольды, руководит ими декан-герольдмейстер, возглавляющий собственную академию наук - геральдическую палату. Геральдическая палата строго регламентирует и контролирует (до сих пор!) все, что связано с оборотом гербов в природе. В средние века время от времени проводились "аудиторские" проверки с целью выявления искажений в гербах и обнаружения мошенников, незаконно гербы использовавших. По результатам сбора и накопления геральдической информации составлялись справочники существующих гербов - гербовники.
Точная наука - геральдика, точная. Все здесь строго регламентировано: форма герба, его цвета и разделение на части, геральдические фигуры и животные. Есть строгие правила касательно того, какого цвета предмет или фигура могут быть изображены на фоновом цвете. Например, на серебре (то есть белом фоне) не может быть изображен золотой (желтый то есть) лев. Количество цветов, используемое в геральдике совсем невелико, зато зверей, птиц, фантастических тварей и предметов на гербах - предостаточно! Агнцы, кольца, василиски, отрубленные руки, всевозможные кресты, короны, гарпии, веретёнца, черепица, львы, единороги, леопарды...
Из любого правила, как известно, есть исключения, есть и гербы редкие, единственные в своем роде: герб с ночным горшком и домашними тапочками камердинера испанской королевы, герб с коренным зубом королевского дантиста, герб с корсетом фаворитки фаворита короля.
Да, мой юный друг, удивительные геральдические казусы случались, но я все не о том и не о том. Вот теперь, - уф, - скажу, к чему ведет сия повесть.
Так вот, наверное, одним из самых необычных гербов владел
знаменитый итальянский кондотьер Бартоломео Коллеони. Дело в том, что на его
гербе изображены... тестикулы. Три (!) пары! Вижу, вижу: женщина хихикнула -
поняла. А вы, девушка, никак покраснели? Так, вы - медичка? Значит, тоже в
курсе. Тогда объясните вот тому юноше, в чем, собственно дело. Да, да, молодой
человек, у ВАС ОНИ тоже есть. К счастью, полагаю.
Вот так история! Даже на взгляд современного человека, избрать своим символом (а герб, безусловно символичен по определению) яички... это слишком. В 19 веке, когда в Европе интерес к геральдике, несколько потухший к тому времени, вновь оживился, викторианские моралисты стыдливо называли изображения на гербе Коллеони перевернутыми сердцами. Но как можно замолчать или поправить историю? Отметим в скобках, что историю, конечно, поправляли и тогда, и потом, однако, это обстоятельство выходит за рамки настоящего повествования.
Так кто же этот Коллеони, обладатель самого брутального на свете герба? Чем заслужил он такую честь?
Ровесник 15 века, Коллеони родился в маленьком городке близ Бергамо, но в отличие от земляка, бергамаска Труффальдино, веселостью нрава не отличался судя по всему. И какая уж тут веселость, когда отец - захудалый, к слову сказать, барон был убит собственными кузенами, позарившимися на парочку папашиных замков, по виду больше походивших на добротные, но амбары. Матери будущего известного рубаки-кондотьера пришлось заплатить этим поганцам выкуп за себя и сына из собственного приданого, лишь бы в живых остаться. Кто там руку тянет? Что хотите сказать? Вот-вот: история-то больно современно звучит. Может, мелодия и другая, а слова старые...
Справедливости ради стоит отметить, что родственнички-хапуги пользовались прикарманенным имуществом не так уж долго: герцог миланский Филиппо-Мария Висконти тоже был не против пограбить ближних и не очень соседей по дороге в противную такую Венецию, с которой у него ну никак не складывалась ни дружба, ни тем более любовь. Понятно, что с герцогами не поспоришь, так что у братьев-разбойников и в мыслях не было спорить. В мыслях было лишь одно: улепетывать. И по возможности сломя голову. Тем более, что миланские войска в то время ставил под ружьё (тьфу, под меч!) великий и ужасный Карманьола - звезда стратегии и тактики североитальянского масштаба.
Полагаю, для Коллеони не было разницы, кто в конечном итоге оставил его без имущества, нажитого поколениями предков. Не было разницы, как не было и выбора, что делать. Без всяческой альтернативы молоденький Бартоломео, Варфоломей по-нашему, делает свой главный шаг, и шаг получается широким - через Аппенины, в лагерь тамошнего полевого командира Браччо да Монтоне.
В кулисах замаячил силуэт кондотьера Коллеони.
Тут придется несколько вильнуть мыслью в сторону, чтобы определиться с терминологией. Кондотьер - попросту наёмник, заключавший трудовой договор - кондотту - с работодателем. В условиях тогдашней лоскутности Италии, когда правители областей и даже городов, не имея собственных армий, пытались понадкусывать друг у дружки всё, что могли, с помощью арендованных челюстей кондотьеров, спрос на последних был, как на веники в чистое воскресенье. Кондотьеры ранжировались, оставаясь таковыми по сути, от солдат до генерала, и все они получали плату в местной валюте - сольдо, собственно и давшей название солдатской профессии. Правитель-заказчик нанимал генерала, выплачивал ему персональный гонорар, а также выдавал средства на создание и содержание армии из оговоренного числа солдат и офицеров. Мой циничный читатель, ты, видимо, догадался, что к шпорам генерала прилипало много чего полезного при такой организации труда? Впрочем, этот исторический урок, актуален и поныне, надо признать.
Итак, пора сниматься с бивака и взглянуть на нашего героя глазами, полными света знания. Амбиции юности не позволили Коллеоне долго оставаться при Браччо, ибо генерал сулил Бартоломео лишь карьеру старшего конюха да и то при благоприятном стечении обстоятельств! Так что наш, пока еще не герой, ищет новой доли под началом Муцио Аттендоло, генерала-кондотьера неаполитанской королевы Джованны II.
Тут придется сделать еще один привал, ибо по некоторым косвенным данным, именно служба в Неаполе могла стать причиной появления столь многозначительного герба Коллеони.
Неаполитанская королева Джованна унаследовала трон после смерти отца и брата, взяв бразды правления к сорока своим годам. Скорее всего в память и об отце, и о брате она довольно долго, как было принято, носила траур. Вот тут-то мы опять возвращаемся к вопросу цветовой дифференциации, поскольку средневековые европейские монархини зачастую носили траурное платье белого (!) цвета в отличие от простолюдинок. Джованна была дамочкой любвеобильной настолько, что скандальные легенды приписывают ей многочисленные победы над окружавшими ее мужчинами, не забывая, как это бывает в желтой прессе, нагнать пурги: мол, любовников своих она сбрасывала в колодец, куда поселила купленного по случаю у проезжих купцов крокодила за очень серьезные деньги. Такие "желтые" легенды часто преследуют самостоятельных женщин, возвысившихся в этом мире мужчин. Думается, что любовников королева, без сомнения, могла иметь без счета, ибо, логично предположить, что несколько легче править (и не только женщине!), опираясь хоть одной босой ногою на теплую постель. Ясно, что чаще всего фавориты еще и советники, тут важно не промахнуться с выбором. А вот легендарную кровожадность я бы поставила под сомнение, как политически не оправданную...
Ладно, продолжаем путь свой дальше и представляем такую картину: сорокалетняя королева, вся в белом, с небезупречной репутацией вряд ли не заметит нового кондотьера, стройного, мужественного, двадцати с небольшим лет. Мог ли устоять молодой, амбициозный воин? Мог, наверное, но зачем? Именно эта связь (а была ли она?) и породила очевидное объяснение странного - как минимум! - герба: может, это банальная похвальба удачливого любовника разбитной королевы?
В любом случае, какими бы ни были альковные достижения Коллеони, он между делом смог стать заметным и в битвах, обеспечив себе внимание бывшего своего противника - Карманьолы. Да, странное это было время: враги становились соратниками, снова расходились и так без конца. И - ничего личного! Все в рамках заключаемых трудовых договоров...
Карманьола, призвав Бартоломео Коллеони на должность правой своей руки, дрался в те поры за Венецию. А поскольку Венеция с Миланом все еще не дружили, у Коллеони появился шанс поквитаться с уже постаревшим, но все еще задиристым Висконти. Венеция, в отличие от других нанимателей кондотьеров, сама оплачивала все военные издержки, не доверяя распределение матценностей генеральному кондотьеру. Венецианский бюрократический аппарат держал под контролем буквально все: и финансы, и способы ведения войны, поэтому, заподозрив Карманьолу в ошибках - умышленных или случайных - просто напросто лишил его головы. В прямом смысле слова. Место Карманьолы занял звездный, но уже пожилой и больной воин Гаттамелата, а после его смерти пришла очередь Коллеони возглавить войска Серентиссимы - Светлейшей Венецианской Республики. Все бы ничего: вот тебе и слава, и почет, и богатство, но республиканские аудиторы на Коллеони по привычке к раскопкам что-то накопали в смысле искажения строгой финансовой отчетности.
Коллеони оправдываться не стал, а просто говоря, слинял. Но поскольку был он трудоголиком и без работы жить не мог, его отпуск был не продолжительным: очередной наниматель нашелся быстро, и стал им - не поверите! - Франческо-Мария Висконти, великий миланский герцог... Судьба, судьба, твои финты, твои стальные сети... Да-да, все понятно: работа-деньги, и опять - ничего личного.
Висконти, клинический параноик, призвав на службу Коллеони, пожалел о содеянном едва ли не на следующий день: слава кондотьера, уважение к нему солдат, герцога не просто взволновали - напугали не на шутку. Невротик терпел-терпел, да и засадил в кутузку своего генерала, вся вина которого заключалась в популярности.
Коллеони, к тому времени тертый калач, из тюрьмы смог сбежать и некоторое время спустя попытался получить работу опять в Венеции, которая и хотела бы покочевряжиться, да угроза турецкой экспансии не позволила: сорокадевятилетний Бартоломео Коллеони получил жезл главнокомандующего и стал венецианским гражданином.
Отведенную судьбой последнюю свою четверть века, Коллеони отважно и с затеями служил Венеции. Он, например, первый в военной истории сделал артиллерию мобильной, насколько мог, конечно, водрузив легкие пушки на телеги, и получив тем самым очевидное преимущество во время битвы. Благодаря бравому генералу Венеция увеличила свои и без того не малые владения раз в 5-6, за что наградило вояку замками, деньгами и записью в трудовой книжке о присуждении звания "Спаситель Венецианской Республики". Вояка в свою очередь не забыл помянуть новую родину в завещании и отписал огромную сумму в пользу Серентиссимы. Единственным условием генерала было требование установить памятник себе любимому у Сан-Марко.
Республика сказала "да" и объявила тендер на посмертный памятник герою. Тендер выиграл великий скульптор и художник, учитель Леонардо да Винчи, Андреа Вероккио. Готовый памятник, на высоком постаменте которого красуется брутальный герб Бартоломео Коллеони, согласно завещанию установили у Сан-Марко. Но и здесь венецианские бюрократы умудрились натворить, как говорится, крючки: разумеется, в завещании имелся ввиду великий собор и площадь Святого Марка. Но слово "собор" не было указано в лоб, так что памятник установили, конечно, у Сан-Марко, но у совершенно другого, и не у собора вовсе, а у скуолы имени упомянутого евангелиста...
А что же герб? Надо все же разобраться, уж коли затеяли.
Она версия озвучена, приведу еще парочку для полноты картины. Тут некоторые говорят, что герб аж с тремя тестикулами запечатлел всего лишь диагноз: полиорхизм, редчайшую аномалию, заключающуюся в наличии у мужчины добавленного яичка, а то и не одного. Может, Коллеони своим полиорхизмом был горд настолько, что решил анемнез запечатлеть на гербе? А что, такое предположение не противоречит, например, тогдашней моде на гульфики, призванные не только защитить причинное место, но и подчеркнуть его размеры, а, следовательно, мужественность носителя.
Последняя версия наименее романтична: геральдике известны гербы, значение которых связано не с подвигами или событиями гербообладателя, а всего лишь визуализируют имя или фамилию владельца. Ну не было, скажем, в жизни рыцаря фон Веника подвига, ну не подвернулся ему ни один дракон на жизненном пути. И что, это повод остаться без герба? Нет, конечно! Нарисуем в геральдическом щите веник, вот тебе и герб. Возможно, это самое простое объяснение герба Бартоломео Коллеони, и вот почему. По-итальянски фамилия Colleoni, созвучна слову coglioni (произносится как кольёни), а слово это означает "яички". Мало того, слово cogleone (произносится как кольёне) означает "мудак". Стоп-стоп-стоп! Детям до 18 не читать! Ой, мат-перемат! Нет, дорогие мои, это слово означает вообще-то полноценного мужчину, у которого есть мудо, что по-церковно-славянски означает мошонку. Так-то...
Quod erat demonstrandum. Что и требовалось доказать, как говорится в некоторых кругах широкой общественности узкой направленности.
В статье использованы иллюстрации из Википедии, отмеченные особо
Это я к чему веду? Да к слову прошлось, а для тех, кто еще не догадался, говорю без обиняков: собираюсь поговорить немножко про геральдику.
Действительно, пораскинем мозгом: как отличить дерущихся где-нибудь, например, при Гастингсе? Регулярных армий нет, нет единой формы... Кому дать по сопатке и не ошибиться командой, не забить гол, фигурально выражаясь, в свои ворота? Логика рассуждений понятна? Так вот и повелось, что рыцари маркировали свою амуницию (доспехи, оружие, щиты) семейными знаками - гербами - для наглядности и возможности отличить своих от чужих. Дальше - больше. Гербы начали жить собственной, самостоятельной жизнью. Но, преемственность на лицо: большинство гербов имеют форму щита-прародителя.
Считается, что первое изображение герба в рукописном источнике можно отнести к тысячному году. Вот, пожалуй, и дата рождения геральдики - науки о гербах. А это, действительно, наука, и точная, кстати. Деятелями этой науки являются младшие научные сотрудники - герольды, руководит ими декан-герольдмейстер, возглавляющий собственную академию наук - геральдическую палату. Геральдическая палата строго регламентирует и контролирует (до сих пор!) все, что связано с оборотом гербов в природе. В средние века время от времени проводились "аудиторские" проверки с целью выявления искажений в гербах и обнаружения мошенников, незаконно гербы использовавших. По результатам сбора и накопления геральдической информации составлялись справочники существующих гербов - гербовники.
Точная наука - геральдика, точная. Все здесь строго регламентировано: форма герба, его цвета и разделение на части, геральдические фигуры и животные. Есть строгие правила касательно того, какого цвета предмет или фигура могут быть изображены на фоновом цвете. Например, на серебре (то есть белом фоне) не может быть изображен золотой (желтый то есть) лев. Количество цветов, используемое в геральдике совсем невелико, зато зверей, птиц, фантастических тварей и предметов на гербах - предостаточно! Агнцы, кольца, василиски, отрубленные руки, всевозможные кресты, короны, гарпии, веретёнца, черепица, львы, единороги, леопарды...
Из любого правила, как известно, есть исключения, есть и гербы редкие, единственные в своем роде: герб с ночным горшком и домашними тапочками камердинера испанской королевы, герб с коренным зубом королевского дантиста, герб с корсетом фаворитки фаворита короля.
Да, мой юный друг, удивительные геральдические казусы случались, но я все не о том и не о том. Вот теперь, - уф, - скажу, к чему ведет сия повесть.
 |
 |
| фотографии из Википедии | |
Вот так история! Даже на взгляд современного человека, избрать своим символом (а герб, безусловно символичен по определению) яички... это слишком. В 19 веке, когда в Европе интерес к геральдике, несколько потухший к тому времени, вновь оживился, викторианские моралисты стыдливо называли изображения на гербе Коллеони перевернутыми сердцами. Но как можно замолчать или поправить историю? Отметим в скобках, что историю, конечно, поправляли и тогда, и потом, однако, это обстоятельство выходит за рамки настоящего повествования.
Так кто же этот Коллеони, обладатель самого брутального на свете герба? Чем заслужил он такую честь?
Ровесник 15 века, Коллеони родился в маленьком городке близ Бергамо, но в отличие от земляка, бергамаска Труффальдино, веселостью нрава не отличался судя по всему. И какая уж тут веселость, когда отец - захудалый, к слову сказать, барон был убит собственными кузенами, позарившимися на парочку папашиных замков, по виду больше походивших на добротные, но амбары. Матери будущего известного рубаки-кондотьера пришлось заплатить этим поганцам выкуп за себя и сына из собственного приданого, лишь бы в живых остаться. Кто там руку тянет? Что хотите сказать? Вот-вот: история-то больно современно звучит. Может, мелодия и другая, а слова старые...
Справедливости ради стоит отметить, что родственнички-хапуги пользовались прикарманенным имуществом не так уж долго: герцог миланский Филиппо-Мария Висконти тоже был не против пограбить ближних и не очень соседей по дороге в противную такую Венецию, с которой у него ну никак не складывалась ни дружба, ни тем более любовь. Понятно, что с герцогами не поспоришь, так что у братьев-разбойников и в мыслях не было спорить. В мыслях было лишь одно: улепетывать. И по возможности сломя голову. Тем более, что миланские войска в то время ставил под ружьё (тьфу, под меч!) великий и ужасный Карманьола - звезда стратегии и тактики североитальянского масштаба.
Полагаю, для Коллеони не было разницы, кто в конечном итоге оставил его без имущества, нажитого поколениями предков. Не было разницы, как не было и выбора, что делать. Без всяческой альтернативы молоденький Бартоломео, Варфоломей по-нашему, делает свой главный шаг, и шаг получается широким - через Аппенины, в лагерь тамошнего полевого командира Браччо да Монтоне.
В кулисах замаячил силуэт кондотьера Коллеони.Тут придется несколько вильнуть мыслью в сторону, чтобы определиться с терминологией. Кондотьер - попросту наёмник, заключавший трудовой договор - кондотту - с работодателем. В условиях тогдашней лоскутности Италии, когда правители областей и даже городов, не имея собственных армий, пытались понадкусывать друг у дружки всё, что могли, с помощью арендованных челюстей кондотьеров, спрос на последних был, как на веники в чистое воскресенье. Кондотьеры ранжировались, оставаясь таковыми по сути, от солдат до генерала, и все они получали плату в местной валюте - сольдо, собственно и давшей название солдатской профессии. Правитель-заказчик нанимал генерала, выплачивал ему персональный гонорар, а также выдавал средства на создание и содержание армии из оговоренного числа солдат и офицеров. Мой циничный читатель, ты, видимо, догадался, что к шпорам генерала прилипало много чего полезного при такой организации труда? Впрочем, этот исторический урок, актуален и поныне, надо признать.
Итак, пора сниматься с бивака и взглянуть на нашего героя глазами, полными света знания. Амбиции юности не позволили Коллеоне долго оставаться при Браччо, ибо генерал сулил Бартоломео лишь карьеру старшего конюха да и то при благоприятном стечении обстоятельств! Так что наш, пока еще не герой, ищет новой доли под началом Муцио Аттендоло, генерала-кондотьера неаполитанской королевы Джованны II.
Тут придется сделать еще один привал, ибо по некоторым косвенным данным, именно служба в Неаполе могла стать причиной появления столь многозначительного герба Коллеони.
Неаполитанская королева Джованна унаследовала трон после смерти отца и брата, взяв бразды правления к сорока своим годам. Скорее всего в память и об отце, и о брате она довольно долго, как было принято, носила траур. Вот тут-то мы опять возвращаемся к вопросу цветовой дифференциации, поскольку средневековые европейские монархини зачастую носили траурное платье белого (!) цвета в отличие от простолюдинок. Джованна была дамочкой любвеобильной настолько, что скандальные легенды приписывают ей многочисленные победы над окружавшими ее мужчинами, не забывая, как это бывает в желтой прессе, нагнать пурги: мол, любовников своих она сбрасывала в колодец, куда поселила купленного по случаю у проезжих купцов крокодила за очень серьезные деньги. Такие "желтые" легенды часто преследуют самостоятельных женщин, возвысившихся в этом мире мужчин. Думается, что любовников королева, без сомнения, могла иметь без счета, ибо, логично предположить, что несколько легче править (и не только женщине!), опираясь хоть одной босой ногою на теплую постель. Ясно, что чаще всего фавориты еще и советники, тут важно не промахнуться с выбором. А вот легендарную кровожадность я бы поставила под сомнение, как политически не оправданную...
Ладно, продолжаем путь свой дальше и представляем такую картину: сорокалетняя королева, вся в белом, с небезупречной репутацией вряд ли не заметит нового кондотьера, стройного, мужественного, двадцати с небольшим лет. Мог ли устоять молодой, амбициозный воин? Мог, наверное, но зачем? Именно эта связь (а была ли она?) и породила очевидное объяснение странного - как минимум! - герба: может, это банальная похвальба удачливого любовника разбитной королевы?
В любом случае, какими бы ни были альковные достижения Коллеони, он между делом смог стать заметным и в битвах, обеспечив себе внимание бывшего своего противника - Карманьолы. Да, странное это было время: враги становились соратниками, снова расходились и так без конца. И - ничего личного! Все в рамках заключаемых трудовых договоров...
Карманьола, призвав Бартоломео Коллеони на должность правой своей руки, дрался в те поры за Венецию. А поскольку Венеция с Миланом все еще не дружили, у Коллеони появился шанс поквитаться с уже постаревшим, но все еще задиристым Висконти. Венеция, в отличие от других нанимателей кондотьеров, сама оплачивала все военные издержки, не доверяя распределение матценностей генеральному кондотьеру. Венецианский бюрократический аппарат держал под контролем буквально все: и финансы, и способы ведения войны, поэтому, заподозрив Карманьолу в ошибках - умышленных или случайных - просто напросто лишил его головы. В прямом смысле слова. Место Карманьолы занял звездный, но уже пожилой и больной воин Гаттамелата, а после его смерти пришла очередь Коллеони возглавить войска Серентиссимы - Светлейшей Венецианской Республики. Все бы ничего: вот тебе и слава, и почет, и богатство, но республиканские аудиторы на Коллеони по привычке к раскопкам что-то накопали в смысле искажения строгой финансовой отчетности.
Коллеони оправдываться не стал, а просто говоря, слинял. Но поскольку был он трудоголиком и без работы жить не мог, его отпуск был не продолжительным: очередной наниматель нашелся быстро, и стал им - не поверите! - Франческо-Мария Висконти, великий миланский герцог... Судьба, судьба, твои финты, твои стальные сети... Да-да, все понятно: работа-деньги, и опять - ничего личного.
Висконти, клинический параноик, призвав на службу Коллеони, пожалел о содеянном едва ли не на следующий день: слава кондотьера, уважение к нему солдат, герцога не просто взволновали - напугали не на шутку. Невротик терпел-терпел, да и засадил в кутузку своего генерала, вся вина которого заключалась в популярности.
Коллеони, к тому времени тертый калач, из тюрьмы смог сбежать и некоторое время спустя попытался получить работу опять в Венеции, которая и хотела бы покочевряжиться, да угроза турецкой экспансии не позволила: сорокадевятилетний Бартоломео Коллеони получил жезл главнокомандующего и стал венецианским гражданином.
Отведенную судьбой последнюю свою четверть века, Коллеони отважно и с затеями служил Венеции. Он, например, первый в военной истории сделал артиллерию мобильной, насколько мог, конечно, водрузив легкие пушки на телеги, и получив тем самым очевидное преимущество во время битвы. Благодаря бравому генералу Венеция увеличила свои и без того не малые владения раз в 5-6, за что наградило вояку замками, деньгами и записью в трудовой книжке о присуждении звания "Спаситель Венецианской Республики". Вояка в свою очередь не забыл помянуть новую родину в завещании и отписал огромную сумму в пользу Серентиссимы. Единственным условием генерала было требование установить памятник себе любимому у Сан-Марко.
Республика сказала "да" и объявила тендер на посмертный памятник герою. Тендер выиграл великий скульптор и художник, учитель Леонардо да Винчи, Андреа Вероккио. Готовый памятник, на высоком постаменте которого красуется брутальный герб Бартоломео Коллеони, согласно завещанию установили у Сан-Марко. Но и здесь венецианские бюрократы умудрились натворить, как говорится, крючки: разумеется, в завещании имелся ввиду великий собор и площадь Святого Марка. Но слово "собор" не было указано в лоб, так что памятник установили, конечно, у Сан-Марко, но у совершенно другого, и не у собора вовсе, а у скуолы имени упомянутого евангелиста...
 |
 |
||
 |
|
Она версия озвучена, приведу еще парочку для полноты картины. Тут некоторые говорят, что герб аж с тремя тестикулами запечатлел всего лишь диагноз: полиорхизм, редчайшую аномалию, заключающуюся в наличии у мужчины добавленного яичка, а то и не одного. Может, Коллеони своим полиорхизмом был горд настолько, что решил анемнез запечатлеть на гербе? А что, такое предположение не противоречит, например, тогдашней моде на гульфики, призванные не только защитить причинное место, но и подчеркнуть его размеры, а, следовательно, мужественность носителя.
Последняя версия наименее романтична: геральдике известны гербы, значение которых связано не с подвигами или событиями гербообладателя, а всего лишь визуализируют имя или фамилию владельца. Ну не было, скажем, в жизни рыцаря фон Веника подвига, ну не подвернулся ему ни один дракон на жизненном пути. И что, это повод остаться без герба? Нет, конечно! Нарисуем в геральдическом щите веник, вот тебе и герб. Возможно, это самое простое объяснение герба Бартоломео Коллеони, и вот почему. По-итальянски фамилия Colleoni, созвучна слову coglioni (произносится как кольёни), а слово это означает "яички". Мало того, слово cogleone (произносится как кольёне) означает "мудак". Стоп-стоп-стоп! Детям до 18 не читать! Ой, мат-перемат! Нет, дорогие мои, это слово означает вообще-то полноценного мужчину, у которого есть мудо, что по-церковно-славянски означает мошонку. Так-то...
Quod erat demonstrandum. Что и требовалось доказать, как говорится в некоторых кругах широкой общественности узкой направленности.
В статье использованы иллюстрации из Википедии, отмеченные особо
Все права на фотографические изображения и тексты принадлежат автору Елене Попковой
Комментариев нет:
Отправить комментарий