Вообще-то я не любительница клубной ночной жизни, но в Пекине случилось так, что
пришлось побывать в одном из клубов, где, как мне пообещали можно будет попеть.
Ага-ага, попеть, на каком только языке? Китайским-то я владею в рамках узнавания
десятка иероглифов, и на слух пойму не более 20 слов, среди которых одно из
самых впечатляющих по глубокомысленности слово "нигэ" - "типа".
Итак, мы большой, нигэ, китайской, мужской, в большинстве своем, компанией
приехали к двухэтажному, разумеется, рассвеченному зданию, с фейс-контролем на
входе. На весь клуб, где, как мне удалось прикинуть, было тысячи три китайских
отдыхающих, я была единственной белой и одной из явного меньшинства, нигэ,
женщиной.
Все двухэтажное пространство клуба занимал один большой зал с деревянными,
некрашеными столами и такими же лавками. Нам был забронирован "почетный" стол у
сцены.
Тем уже временем, на сцене в качестве прелюдии к шоу, гляжу, вяло проходит
аукцион: желающим предлагают в честной борьбе стать счастливым обладателем
картин в классическом стиле. Вообще-то про классическую китайскую живопись надо
бы рассказать отдельно, здесь уточню лишь вскользь, что уже сильно возбужденным
обильными пивными возлияниями посетителям демонстрировали со сцены большущие
рулоны (метров по пять в длину) с изображением красных вуалехвосток, кусающихся
коней и разноцветных хризантем. До нашего появления аукцион проходил, повторюсь,
без огонька. Однако мои спутники, китайцы по происхождению, и джентльмены в
душе, подняли градус мероприятия, отчаянно торгуясь, и доведя начальные ставки
до уровня Сотбис: пятидолларовые обои они скупили на корню долларов по сто-сто
пятьдесят за рулон. Надо сказать, что даже для столичного Пекина суммы эти, как
и собственно страна, поднебесные! Я поняла природу куража, лишь когда
аукционист подошел к нашему столу и стал с поклонами втюхивать мне трофеи...
Человек я воспитанный, поэтому оставалось только сесекнуть ("сесе" - спасибо,
по-китайски) и угнездить подарки под столом в надежде их деликатно забыть.
Здесь стоит признаться, что мне вообще-то нравится и старинная китайская
живопись, и Ци Байши, например, но тут речь идет о "фонтанах с лебедями", как я
это называю, да еще и с претензией на гигантоманию... В общем, приятно, но,
нигэ, обременительно.
Ладно, думаю, абстрагируюсь пока и буду наслаждаться обещанной музычкой, которая
уже, кстати, появилась на сцене в виде молодого человека, одетого в пятничный
костюм офисного служащего: черный низ, белый верх без галстука. Это, конечно,
был не Синатра и не Принц, а так, средненькая европеизированная попсяшка
по-китайски. Я хотела было задремать, но тут он начал петь более энергично, и
мне в руки кто-то из моих застольников сунул две достаточно толстые и длинные
светящиеся в темноте пластиковые палки, которыми я, оглянувшись по сторонам,
стала колошматить по краю стола. Такой вот оказался механизированный способ
аплодисментов, к слову.
Толпа барабанила, подпевала, но, оказывается, вокал был не самой ожидаемой
частью выступления. После каждой песни "лабуху", скажем так, в качестве
благодарности кто-то из публики выставлял на ближний к залу край сцены бутылку,
а то и не одну, пива. Певец с благодарными поклончиками принимал дары и... тут
же, прямо на сцене зло так употреблял, запрокидывая голову и вливая в глотку
пиво, как в воронку! Чем меньше глотков он при этом делал, тем больше сходили с
ума зрители...
Когда на сцену вышла девушка-певица, я с ужасом ждала, что от нее также
потребуются чудеса пивоглотательства, но она только поднесла к губам бутылку,
которой фанаты ее отблагодарили. Публика, может, и была не удовлетворена, но
тщательно это скрыла.
И вот, дорогой читатель, перехожу я к феерической кульминации, к тому, ради чего
начала эту удивительную повесть.
Искусственно, но искусно подогревая интерес, желая довести тебя, мой пытливый
друг, до состояния катарсиса (прости, господи), проведу заключительную
рекогносцировку.
Итак, ночной клуб в центре Пекина, часа два ночи, не менее трех (!) тысяч
китайцев, среди которых женщин... как бы так выразиться... штук десять.
Максимум. С учетом красивой, но по давней китайской традиции, кривоногой певицы,
пожилой служительницы туалета и помощницы аукциониста. И вот она я,
единственная белая в этом желтом мужском мире. Блондинка. С голубыми глазами.
Редкая экзотическая зверюшка.
И не надо тут ля-ля про то, сколько мне лет,
симпатична ли я с точки зрения соплеменников. Вот только не надо!
Итак, на сцене появился подтянутый, не побоюсь этого слова, шпендель, программы.
Костюм-тройка кремового цвета, ворот рубашки брутально растегнут.
Челентановская лысинка. Возраст шпенделя неопределим на взгляд европейца,
возможная вилка от 20 до 60. И вот он начинает романтично петь в сверкающий
бриллиантами, добытыми, скорее всего, в лавочке на Ябаолу, микрофон. Странный
репертуар для мужских посиделок под пиво, думаю. Я, скорее всего, просто не в
курсе, что, китайский мужчина - создание нежное и трепетное. Мужчины в зале
подпевали, постукивали палками-аплодисменторами, практически стояли в очередь к
сцене, чтобы поставить на край её бутылки, стаканы и даже кувшины с пивом.
Звезда, кланяясь не очень низко, с улыбкой отца-императора приподнимала в
воздухе стакан с пенным, дистанционно чокаясь с поклонниками.
Сидящие рядом со
мной спутники, растрогавшись от пения, не зная, очевидно, что я мужских романсов
не пою, но будучи в искреннем восторге, всячески призывали меня подпевать. Я
отнекивалась, сколько могла, как вдруг несколько сильных китайских рук
прямо-таки зашвырнули меня на сцену!
Уф. Вот и начало конца, если мне позволят столь нескромное выражение...
КрЭмовая звезда снисходительно отошла на полшага вглубь сцены, доверив мне свой
микрофон. Я не знаю, как микрофоны функционируют, поэтому слегка в него дунула.
Этот мой последний выдох господина Пэже легким ветерком прошелестел над головами
притихшей и, как мне показалось, ожидавшей крови публики. Во поле березка
стояла? Вихри враждебные? Арлекино? Дольше держать паузу было невозможно и я,
максимально четко артикулируя, а также взмахивая рукой для задания ритма и
темпа, полупропела, полупродекламировала: We all live in the Yellow Submarine,
Yellow Submarine, Yellow Submarine!
На втором заходе, зал заревел вместе со мной: We all live in the Yellow
Submarine! Верьте или нет , однако случился нежданный-негаданный, но триумф,
хотя, думаю, определяющим здесь был выбор репертуара. Остановить это караоке,
грозящее затянуться на неопределенное время, я все-таки смогла, искусно (будто
только это всю жизнь и делала!) замедляя набранный толпой темп, и финально
(господи, откуда это?) вскинув руку с растопыренными пальцами в жесте Victory.
Дальше я помню не так четко, как хотелось бы, и что-то мне потом рассказали мои
старые добрые сотрапезники. Но вот какой факт: Челентано подскочил ко мне и
попытался поднять на руки. Мне достало ума, отвертеться (в полном смысле слова)
от этой, не знаю уж, что и сказать, но, по-видимому, чести. Оставив попытку
взять вес, он что-то много и быстро стал лопотать, позвал на сцену кого-то из
моих спутников, и тот, поднявшись, перевел желание Звезды отправиться со мной
вместе на гастроли по городам и весям его китайской родины...
Что я такое сказала, чтобы деликатно отказать, оставшись политкорректной?
Допускаю, могла сослаться на то, что дома белье замочено. Нет, собака не гуляна. И всё это там, в такой далёкой и родной России, кстати. В общем, занята на пару лет вперед. Ей-ей, не помню, а привирать не хочу,
поскольку я вообще-то человек правдивый.
Теперь, вспоминая это свое приключение, нет-нет да и взгрустну: а вдруг это было
такое близкое и возможное счастье? А еще надеюсь, что оставленные под столом картины попали в хорошие руки. Кто знает...
Все права на фотографические изображения и тексты принадлежат автору Елене Попковой
elena@popkova.ru
ziglinda@mail.ru
